Встань и иди! — блогер
Она болела, как говорили в совке – тяжелой и продолжительной. Да что там, она была при смерти. Когда ей задавали вопрос о том, чем именно больна, то она отвечала коротко: «болезнью». Дело в том, что хворь еще не имела своего латинского названия и врачи просто не могли выговорить диагноз. Но в том, что недуг был опасным и тяжелым, сомнений не возникало.
Уже позже, кернесы, мосийчуки и прочие деятели, оказывались просто за шаг от смерти по той же самой причине. С другой стороны, она еще в первую свою командировку на Лукьяновку твердо усвоила, что «хилять на больничку» — правильно и по понятиям. Все уважающие себя командировочные старались устроиться туда непременно, ибо контингенту меньше, да и проще там. За это «лепилы» получали хорошие премиальные и с того жили. Она все сделала правильно и заболела смертельно. Просто таки уже не могла ходить.
Будучи опытной командировочной, она понимала всю сложность положения. Ночами ей снилось, что вот цокнула «сечка» и «продольный» в кормушку называет ее фамилию и добавляет «с вещами на выход». Но все обернулось иначе. Она услышала торопливые шаги, и обращаясь к ней на «вы», без применения больничной терминологии, попросили на выход, мол уже лечение окончено. Не допуская прошлых ошибок, она ничего не забирала из палаты, а зубную щетку долго ломала, пока она наконец не треснула. Эти процедуры, по словам хронических больных, должны были уберечь от нового приступа болезни и командировки в больницу.
За стенами больницы ее ждали родные, близкие и сослуживцы. Все были рады выписке пациентки и, как водится, в таких случаях, решили это дело слегка отметить и употребить. Употребили жестко и много. Отсутствие больничного запаха и характерных узоров на окнах, пьянило само собой, а еще прошлись несколько раз «по пятьдесят» и вот уже наступило состояние, которое очень хорошо знала еще незнакомая барышня по имени Гадя. Это состояние имеет несколько философских определений, например: «в лоскуты» или более простое «в г*». Она добилась нирваны или среднего положения между лоскутами и в г*.
Но ведь надо было ехать в Киев. По слухам – там восстал народ и судя по тому, что лечение оборвалось почти не начавшись, восстание прошло удачно. Надо было предстать перед ним в образе Жанны Дарк, или хотя бы кого-то подобного. Но принятое на груди уже отрубило ноги, а на месте надо было подниматься по ступенькам на сцену. Родные и близкие осознали, что в этом состоянии она никак не осилит подобных упражнений, и с этим надо что-то срочно делать.
Целая упаковка «Боржоми» и шипучие таблетки должны были привести ее в порядок, но сомнения все же остались. Мало того, от внезапно и залпово поглощенного спиритус венус, морда пациентки распухла так, что коса уже просто трещала, но все равно, она держалась стойко, хоть и не стояла на ногах. Было решено, что по пути к столице она немного проспится и будет молодцом. Но самые благоразумные предложили взять инвалидную коляску и обыграть этот момент как пытки режима главврача. На том и порешили. В Киеве их уже ждали с инвалидной коляской.
Уже перед самым Майданом ее растолкали и сказали, что надо толкнуть короткую речь и даже дали ей текст. При этом пояснили, что она будет говорить с инвалидного кресла, ибо ходить не может. Болезнь же. Она решила, что читать по бумажке не будет, а на публику громко скажет, что пришла к людям с чудом и провозгласит сама себе «встань, брось костыли и иди», а потом — встанет и пойдет. Но потом сообразила, что костылей нет и все не будет выглядеть достаточно пафосно. А раз так, то и концовку речи типа: «сделайте меня президентом, и я закончу все войны и сделаю всем хорошо» надо отложить на более позднее время.
И вот это время пришло.
anti-colorados
(Еще нет голосов, оставьте первым)